23.09.2009

 В начале октября в издательстве «Новой газеты» выходит книга бывшего премьера РФ Михаила Касьянова, которую он написал в соавторстве с журналистом Евгением Киселевым. The New Times публикует отрывок из этой книги

Касьянов — седьмой по счету премьер-министр в постсоветской истории России и первый, кого назначил не Ельцин. Но при этом Касьянов среди них едва ли не единственный, с кем у первого президента России, несмотря на большую разницу в возрасте, сложились неформальные дружеские отношения. Каково это — дружить с Ельциным?

В первый раз Ельцины пригласили нас с Ириной к себе в гости в Горки-9 через несколько месяцев после отставки первого президента. Борис Николаевич подлечился, сбросил вес, у него было прекрасное настроение. Потом мы стали общаться достаточно часто. Борис Николаевич все время говорил: «Давайте без формальностей, по-дружески».

 

* Президент Владимир Путин отправил своего премьера в отставку в феврале 2004 года.

Нет, поначалу все оставалось по-прежнему. Мы, как и прежде, несколько раз ездили с супругами на охоту. Обычно на два дня.

Но потом наши встречи прекратились. Это произошло накануне 75-летия Ельцина, которое отмечалось 1 февраля 2006 года. В начале декабря Борис Николаевич с Наиной Иосифовной были у меня на дне рождения, и мы обсуждали, как он будет праздновать свой юбилей: где лучше всего собрать друзей, какой будет программа вечера, какие приготовить гостям сюрпризы и так далее.

Но перед самым Новым годом он позвонил и сказал: «Михаил Михайлович, вы собирались перенести свой отпуск, чтобы быть на моем дне рождения. Не надо менять планы. Отдыхайте. Путин решил все устроить в Кремле. Вы же умный человек, вы все понимаете…»

Ельцин очень тяжело переживал, что его заставили праздновать юбилей в Кремле, а не так, как он хотел: свободно, неформально. Организаторы сами решали, кого можно позвать, а кого — нельзя.

По-моему, он тогда окончательно понял, что живет, как пленник в золотой клетке. Осознание этого факта для него, безусловно, было трагедией.

Ведь поначалу он, когда ушел в отставку, буквально преобразился. Очень активно всем интересовался, министров к себе на дачу приглашал, расспрашивал, как идут дела, что нового...

Но однажды на совещании членов Совета безопасности Путин обратился ко мне: «Передайте членам правительства, чтобы без особой нужды не беспокоили Бориса Николаевича визитами. А то врачи сердятся, говорят, после этих встреч он волнуется, а ему нужен покой, все-таки больное сердце». По форме это была вежливая просьба, но по сути — приказ: больше никому к Ельцину не ездить. После этой «просьбы» к нему, кроме меня и Волошина, фактически никто уже не ездил.

 

 Встречи с Борисом Ельциным. Фотографии из архива Михаила Касьянова

 

Последний раз мы виделись осенью 2006 года, когда Ельцин сломал шейку бедра и лежал в больнице на Мичуринском проспекте. К нему никого не пускали, но он настоял на нашей встрече. Я постоянно прокручиваю ее в памяти. Борис Николаевич тогда настоятельно советовал, чтобы я все время менял телефоны, чтобы избежать подслушивания: «Купите их побольше, самых простых, чтоб не жалко было. Берете один, поговорили и тут же выбрасывайте, берете другой, говорите и — туда же, следующий — и снова выбрасывайте!» Разгорячился, лежа жестикулировал, изображая, как надо эти самые засвеченные телефоны прямо из окна машины выкидывать.

А в апреле он умер. На официальную церемонию похорон нас, естественно, не позвали. Впрочем, мы заранее знали, что так будет. Поэтому поехали в храм Христа Спасителя ранним утром. В тот час народу было еще мало, и мы смогли спокойно, по-человечески выразить Наине Иосифовне, Татьяне, всем родным наши соболезнования, поклониться Борису Николаевичу.  

 

 

 

Когда в 2005 году я поделился с Борисом Николаевичем, что собираюсь уйти в оппозицию, он сказал, что я поступаю правильно, дал много советов. Ведь он хорошо знал, что такое быть в оппозиции, в опале. При этом Ельцин признался: «Я сейчас не смогу вас публично поддержать. Но через год деду будет 75 лет, и мне будет позволительно откровенно сказать все, что я думаю. Тогда я это сделаю». Ведь он понимал, что все возложенное им на алтарь построения демократического общества разрушается тем человеком, чей приход во власть он сам обеспечил. Обмануться в человеке для него было очень тяжело.

Мы с Ельциным не раз обсуждали трагедию в Беслане. Его так же, как и меня, возмущали те циничные шаги, которые после этого предпринял Путин. Отмена выборов губернаторов вызвала у него резкое негодование. Он был категорически против всего этого зажима.

 

Действительно были разговоры, будто Ельцин разочарован в своем преемнике. Но сам он публично не критиковал Путина. Лишь однажды Борис Николаевич открыто выразил недовольство — по поводу решения Путина восстановить сталинский гимн. Еще один раз, осенью 2004 года, Ельцин дал понять, что считает отмену прямых всенародных выборов губернаторов противоречащей Конституции. Однако сделал это в весьма осторожных выражениях.

Чтобы понять эту осторожность, надо знать Ельцина. Он ведь был человеком слова. Он пообещал, что не будет вмешиваться в дела нового президента. К тому же, я думаю, Борис Николаевич  ранил молчание, чтобы не создавать проблем своим родным и близким. Он все понимал и беспокоился за их будущее.   

 

Но в любом случае надо признать: первый президент России сам согласился на несвободу. Он заплатил за это очень серьезным внут­ренним дискомфортом. С каждым месяцем это чувствовалось все сильнее. Однажды он сказал: «Жаль, что так сложилось, что я тогда ушел. Я только теперь понял, как бы мы с вами, Михал Михалыч, еще поработали!» А как вы вообще оцениваете роль Ельцина в нашей истории? Ему ставят в вину некомпетентность и развал страны, создание олигархата и коррупцию. 

Да, было много трагических ошибок, много неправильных решений, лихих «загогулин». Но в сухом остатке истории — безусловно, плюс. /…/ Вопрос свободы России, позиционирования ее как европейского

 государства всегда был его главной целью. При Ельцине произошла невероятная трансформация страны.

Он не только не мешал истории, а даже подстегивал ее. Благодаря своим инстинктам настоящего политика он чувствовал, что нужно делать, и, решительно действуя с присущими ему медвежьими повадками, парализовывал и проламывал чудовищное сопротивление системы. /…/Да, все тяготы и невзгоды того периода были взвалены на плечи простых российских граждан. За это он и попросил у них прощения со слезами на глазах в последний день уходящего 1999 года. Это была вовсе не слабость, а искренний поступок сильного политика, умеющего признать свою вину и свои ошибки и покаяться за них перед людьми. Что ни говори, фигур, сопоставимых с ним по масштабу личности, у нас теперь нет.

 

Михаил Касьянов

 

Источник   Новое Время  

 

Boris Eltsine et Vladimir Poutine en 2001 lors d'une réception au Kremlin. Crédits photo : AFP

Dans ses mémoires, un ex-premier ministre russe, aujourd'hui dans l'opposition, affirme que l'ancien président a vécu les dernières années de sa vie dans une «cage dorée», sur ordre de Vladimir Poutine.

 

 

Il a dirigé pendant près d'une décennie la Russie post-communiste. Pourtant, Boris Eltsine a connu une fin de vie sous surveillance. C'est du moins ce qu'affirme aujourd'hui l'ancien premier ministre et opposant russe Mikhaïl Kassianov. Selon lui, Boris Nikolaïevitch Eltsine, disparu en avril 2007, a vécu les dernières années de sa vie dans une «cage dorée», isolé et sur écoute, le tout sur ordre de son successeur Vladimir Poutine.

 

Mikhaïl Kassianov. Crédits photo : AFP

Kassianov, premier chef de gouvernement de Vladimir Poutine entre 2000 et 2004, est le chef d'un parti membre de la coalition d'opposition l'Autre Russie. Il livre ses confidences dans un ouvrage dont des extraits sont publiés dans l'hebdomadaire russe d'opposition Novoe Vremia/The New Times. Selon ces mémoires, à paraître prochainement, Boris Eltsine «a définitivement compris qu'il vivait tel un prisonnier dans une cage dorée» lors de son 75e anniversaire le 1er février 2006. «Eltsine a très mal supporté qu'on l'ait forcé à fêter ses 75 ans au Kremlin et non comme il le voulait : librement, de façon informelle. Les organisateurs eux-mêmes décidèrent qui on pouvait et qui il ne fallait pas inviter», poursuit l'ancien premier ministre, qui ne fut pas personnellement convié. Kassianov était pourtant devenu un ami de l'ex-président avec qui il chassait. The New Times publie d'ailleurs sur son site des clichés montrant la proximité entre les deux hommes.

 

Kassianov se souvient encore que lorsqu'il l'appela pour lui souhaiter son anniversaire, Boris Eltsine était «furieux». «Il s'est alors plaint : ‘ils écoutent tous les téléphones. C'est dur de voir ce qui se passe ici autour'».

 

«Personne ne doit se rendre auprès d'Eltsine»

 

Mikhaïl Kassianov affirme encore que le président «ordonna» aux ministres de ne plus rendre visite à Boris Eltsine dans sa datcha de Gorki, près de Moscou. «Un jour, lors d'une réunion du Conseil de sécurité, Poutine me lança : ‘Dites aux ministres de ne pas déranger Boris Nikolaïevitch, sans besoin particulier, avec leurs visites. Les médecins s'énervent, disent qu'il est agité après ces rencontres et qu'il lui faut du calme, il a quand même un cœur malade'». «La consigne était certes poliment formulée mais était un ordre et signifiait dans son essence : personne ne doit se rendre auprès de Boris Eltsine», assure Mikhaïl Kassianov.

 

Lors de sa dernière rencontre avec Eltsine à l'automne 2006, l'ex-président insista pour que son hôte « change régulièrement de téléphone, afin d'échapper aux écoutes». «Achetez-en plus, les (modèles les) plus simples, pour ne rien regretter. Prenez-en, parlez et jetez-le, prenez-en un autre, parlez et ainsi de suite», lança, selon lui, l'ex-président alors hospitalisé pour une fracture et qui mourut quelques mois plus tard.

 

Interrogé par l'Agence France-Presse, Dimitri Peskov, le porte-parole de Vladimir Poutine, aujourd'hui premier ministre, est resté évasif. «Je ne considère pas que l'interview de M. Kassianov puisse donner matière à commentaire».